Окончание

[beloebezmozgloe]

Проблема №9: отрицание иерархических отношений в Троице
Автор «Хижины» также утверждает, что ни в Боге, ни в человеческих сообществах, устроенных по Его образцу, нет никакой иерархии. Он убежден, что иерархия является исключительно следствием борьбы людей за власть. Янг пишет о Боге: «„Ну, я знаю, что вы одно и все вместе и что вас трое. Но вы так заботливы, так предупредительны. Разве один из вас не главнее остальных двоих? …я всегда считал, что Бог-Отец в некотором роде босс, Иисус подчиняется ему, исполняет приказы…“ „Макензи, у нас так и не сложилось никакой окончательной иерархии, только союз. Мы находимся в круге взаимоотношений, а не в цепи субординации… То, что ты наблюдаешь, это взаимоотношения без применения какой-либо власти… Иерархия среди нас не имела бы никакого смысла» (с. 148-149).
Тем не менее, Янг ни разу не ссылается на Писание в подтверждение этого эгалитарного представления о Боге и человеческих взаимоотношениях — и не без причины, поскольку Библия ясно утверждает, что в отношениях внутри Троицы, в семье и в церкви существует порядок главенства.
Начнем с Троицы. Понимание внутритроичных отношений, опровергаемое в "Хижине" и защищаемое Гайслером, зиждется на недопустимо земном мышлении, перенесении отношений, существующих внутри падшего мира, на отношения в Троице. Эта схема такова: "волеизъявление старшего - подчинение младших". Однако единство Лиц Троицы таково, что у них нет отдельных волеизъявлений, которые могли бы вступать в противоречие друг с другом, воля Отца, Сына и Духа едина, посему и иерархия, о которой толкует Гайслер, неыслима между ними. Мы можем говорить только об иерархии в смысле причинности (Отец рождает Сына и изводит Духа), но и не более того. Потому Им и воздается единое для всех поклонение и воссылается единая слава. Несколько страниц книги посвящено разбору этого вопроса, однако убого мыслящий критик этого не заметил. Теперь попробуем посмотреть на аргументы от Писания.
Покорность и послушание — это библейские понятия. Иисус покорился Отцу: «Отче Мой! …не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26:39). Замечательно, и о чем же это свидетельство? Гайслер же знаком с историей догматики - или он, может быть, только до Халкидонского собора доучил, а про монофелитов слыхом не слыхивал? Во Христе - соединение двух природных воль, божественной и человеческой, и данное место как раз показывает это. Полнота обожения человечества Иисуса еще не достигнута (это произойдет после воскресения), ему присущи общие с нами последствия греха (но не сам грех!), и эти слова сказаны Им по человечеству Его. Его человеческое естество еще смертно, и нежелание, страх смерти - следствие этого. Здесь нет противоречия божественной воли Сына воле Отца (если уж нам вздумается говорить о них раздельно), а человеческая воля Иисуса - да, смиряется и покоряется Его же (общей со Отцом и Духом) воле божественной. «…смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Флп. 2:8). Думаю, сказанного перед этим достаточно и для объяснения этого стиха тоже. И даже на небесах «Сам Сын покорится Покорившему все Ему, да будет Бог все во всем» (1 Кор. 15:28). Надо ли понимать, что, приводя этот стих, Гайслер считает, что до указанного в пророчестве момента Сын непокорен Отцу (т.е. И по сей день)? Как же тогда быть с предыдущей цитатой из послания к Филиппийцам? Или введем различие между покорностью и послушанием, лишь бы у претензии критика оставить видимость основания? О чем же эта цитата? Фраза эта у Павла возникает в контексте определенного рассуждения: "Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут, каждый в своем порядке: первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его. А затем конец, когда Он предаст Царство Богу и Отцу, когда
упразднит всякое начальство и всякую власть и силу" (1 Кор, 15:22-24). От имени человечества, которое собирается во Христе, сказаны обсуждаемые слова о покорении, в человечестве же к единству с Богом приходит и вся тварь (потому и говорится далее: "будет Бог все во всем"). Если же не так, то как, ссылающийся на Никео-цареградский Символ веры Гайслер объяснит следующие за приведенными слова: "Ибо Ему надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои" (ст.25). После того, как низложит всех врагов под ноги, Сын перестанет царствовать? Ибо и выше говорится, что Сын "предаст царство Богу и Отцу"? Отчего же в том самом Символе веры исповедуется о Сыне: "...Его же царствию не будет конца"? Сколько несообразностей еще соберем, рассуждая столь же убогим, как критик, образом? "Последний же враг истребится -- смерть" (ст. 26). Значит ли это, что смерть не будет покорена под ноги Христовы - ибо истребленное не может быть под ноги положено как вовсе не существующее? Или, если скажем, что истребление смерти не лишит ее бытия, то получим, что она и после Второго Пришествия (ибо о нем речь у Павла) пребудет в мире, и сделаем тем самым смерть Иисусову бесполезной (ибо бесплодной)? Думаю, хватит несуразностей (а там еще есть, о чем поговорить в гайслеровском ключе). Я сам не духовен, рассуждаю столь же плотски, как и Гайслер, от недалекого ума своего. А кто хочет понять, о чем на самом деле фраза эта, пусть заглянет в какое-нибудь толкование просвещенного Духом отца Церкви, хоть бы и Златоуста.
Дальше критик приводит примеры человеческих взаимоотношений, повеления к которым должны, по мысли его, подтвердить его мысль: Дети должны повиноваться своим родителям. Апостол Павел пишет: «Дети, повинуйтесь своим родителям в Господе…» (Еф. 6:1). Женщинам адресовано аналогичное увещание: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу…» (Еф. 5:22). «…всякому мужу глава Христос, жене глава — муж, а Христу глава — Бог» (1 Кор. 11:3). Верующие должны «повиноваться наставникам своим и быть покорными» (Евр. 13:17). Также и граждане государства должны «повиноваться и покоряться начальству и властям» (Титу 3:1). Не видит Гайслер, что приведенные им цитаты писаны Павлом для тех, кто, став христианином, не достиг еще совершенства. Ибо к ним он пишет: "...вы еще плотские. Ибо если между вами зависть, споры и разногласия, то не плотские ли вы? и не по человеческому ли обычаю поступаете?" (1Кор, 3:2) Совершенство для них еще только впереди, посему чуть выше Павел пишет даже: "Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях" (1 Кор, 1:10). Не должен ли был Павел, коли рассуждал бы он, как того хочет Гайслер, написать не "умоляю", но "повелеваю"? Однако не написал так, ибо, как и автор "Хижины" считал, что должно жить и поступать не земным и плотским, но духовным образом. Если упомянутое Павлом единство достигается между людьми, то нет старшинства и покорности в том смысле, который защищает Гайслер, но исполняются слова Спасителя: "Больший из вас да будет вам слуга" (Мф, 23:11). Есть ли в Троице командиры и подчиненные, как то думалось герою (и, как выясняется, Гайслеру), если даже о человеческих взаимоотношениях, исцеленных от ницшеанства, сказано: "Ученик не выше учителя, и слуга не выше господина своего: довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его, и для слуги, чтобы он был, как господин его" (Мф, 10:24-25). Иерархичность в гайслеровском смысле изгоняется любовью даже из межчеловеческих взаимоотношений, что же говорить о Троице? Гайслер пишет: Иерархические отношения между Лицами Троицы являются основой всех человеческих взаимоотношений. И чистая любовь этому вовсе не препятствует; она этого требует. Библия провозглашает: «Это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его…» (1 Ин. 5:3). Нечиста чистая любовь Гайслера, мыслящего законническим образом. Соблюдение заповедей как чего-то внешнего есть только начало пути к поистине чистой любви, по мере же приближения к ней заповеди становятся не внешней силой, воздействующей на непокорную изнутри волю человека, но срастаются с ней, так, что и сама воля эта только предписанным образом поступает, ибо иного и не желает уже. Как у блаженного Августина сказано: "Люби Бога - и делай, что хочешь". Проблема Гайслера - в отсутствии примера святости (нет же у них почитания святых), примера того, как изменяется, преображается, обожается человек, наполняясь любовью Христовой, отсюда и кривизна его рассуждений.
Ну и под конец горе-критик выдает и вообще фантастический пассаж:
Тот факт, что Янг изображает Бога не Отцом, а Матерью, выдает в его мировоззрении скрытый антагонизм к мужскому началу. Он пишет: «Мужчины вроде бы причиняют больше всего боли в этом мире. Они виноваты в большинстве преступлений, многие из которых направлены против женщин и… детей… Мир, во многих смыслах, был бы более спокойным и приятным местом, если бы правили женщины. Куда меньше детей было бы принесено в жертву богам жадности и власти» (с. 148). Однако Янг не объясняет, почему «правление» женщина над миром (таков текст оригинала) не было бы иерархией. Поищем причину этих слов в самой книге. Что еще пропустил не в меру у нас христианский критик? Вот самое начало откровения герою: "Ты, должно быть, знаешь, - начал он, - что называть Тебя Папой мне несколько затруднительно. -- О, неужели? <...> Но ответь Мне, почему тебе трудно так Меня называть? <...> Может быть из-за промахов твоего собственного отца? - Мак невольно ахнул. Он не привык выставлять напоказ свои сокровенные тайны <...> - Может, потому что у меня не было никого, кого я мог бы по-настоящему назвать папой" (стр. 110-111). И потом, когда эта проблема в душе героя будет решена, женский облик Папы исчезнет, заменится мужским (глава 16). Но это не единственная причина, хотя и основная. Есть и более глобальная, хотя и менее значимая в данном случае (и это ответ на продолжение рассуждений Гайслера): "...Мы всегда знали: однажды творение будет разрушено, и истинного отцовства будет не хватать гораздо сильнее, чем материнства. Пойми Меня правильно: необходимо и то, и другое, однако важность отцовства требуется подчеркивать по причине его катастрофического отсутствия" (стр. 114).

Проблема №10: умолчание о роли Церкви в назидании верующих

Автор «Хижины» обходит полным молчанием ту важную роль, которую играет в жизни людей, нуждающихся в утешении, христианская община. Напротив, в книге присутствует некая антицерковная направленность. Однако это явно идет вразрез с библейским повелением. Правильная альтернатива плохой церкви — не отсутствие церкви, а хорошая церковь. Бог поставил в Церкви «одних Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями, к совершению святых, на дело служения, для созидания Тела Христова» (Еф. 4:11-12). Апостол Павел писал: «Каждому [члену Тела Христова] дается проявление Духа на пользу» (1 Кор. 12:7). Янг же вместо живой церкви, собрания библейских верующих, отправляет своего героя в заброшенную хижину, где нет ни Библии, ни верующих. Скорбящий герой (а вместе с ним и читатель) должен найти утешение в этой пустой лачуге, слушая путаные рассуждения автора о Боге. На ум сразу приходят библейские предостережения об опасности духов-обольстителей (1 Тим. 4:1; 1 Ин. 4:1; 2 Кор. 11:14). Что же касается нужды в Церкви, Писание призывает нас «не оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай; но увещевать друг друга, и тем более, чем более усматриваем приближение дня оного» (Евр. 10:25). Без регулярного общения с общиной верующих, которые назидают друг друга, духовное возрастание христианина замедляется и даже останавливается.

Ну, о церкви мы уже частично говорили. Отражение этого вопроса для литератора-протестанта вообще, насколько могу судить (впрочем, возможно, и ошибочно) затруднено. Ни у Толкиена (хоть и католика), ни у Льюиса, ни у Роулинг (беру самые известные имена авторов-христиан второй половины ХХ столетия) церковь не упоминается как нечто действующее и значимое в их основных произведениях (Льюис попытался поставить этот вопрос в "Просто христианстве", но в результате лишь воспроизвел "теорию ветвей" - сказалось бессилие пост-католического мира решить этот вопрос), К. Патерсон ("Иакова я возлюбил") ушла от вопроса в область личных переживаний героини в связи и по поводу и пр. Гайслеру ли дано решить нерешаемое в протестантской системе координат? Вообще, он ведет себя странно: ссылается на Вселенские соборы, как на авторитет, но при этом о Церкви рассуждает, как типичный протестант. Церковь ли сообщество баптистов? Методистов? Мормонов? Адвентистов? Иеговистов? Если все "да", то как разъяснить расхождения в их вероучении (а ведь Церковь, по Павлу, есть "столп и утверждение истины")? Если же нет, то где граница, где критерии различения истинной Церкви от неистинной? Ссылка на Библию не работает - Библия у всех одна. Что значимо в церкви для Гайслера? Он опять выделяет "утешение", получаемое человеком от общения с другими членами общины. При всей важности данного момента, скажем - ЛСД утешает куда сильнее, и оно не запрещено в Библии :) Других критериев нашим критиком не приводится. Соответственно, "хорошая церковь" отличается от "плохой" тем, насколько человеку комфортно в ней от общения с ее членами, качеством тусовки. Однако, что-то сомневаюсь, чтобы слова Христовы о Церкви, что "врата ада ее не одолеют" относились к общинам, главная характеристика которых - тусовочность. Янг же, не пытаясь аргументировать на уровне мышления Гайслера (и героя), выдвигает основной критерий церковности - наличие богообщения. Из текста совершенно неясно, каково стало отношение героя к церковной общине, которую он посещал до случившегося в книге, после полученного откровения. Гайслер, похоже, решил, что герой оставил ее посещение (и автор призывает к тому же читателей), но это совершенно неочевидно. Так что и эту претензию мы посчитаем необоснованной.

Проблема №11: размытость представлений о том, кто будет спасен

Хотя автор «Хижины» и не скатывается до откровенного универсализма («спасутся все»), который присутствует в сочинениях некоторых современных авторов, он стоит на позициях широкого инклюзивизма, полагая, что едва ли не любой человек, исповедующий едва ли не любую религию, может спастись даже без веры во Христа. Янг вкладывает в уста Иисуса следующие слова: «„Те, кто меня любит, приходят из всех существующих систем. Это буддисты и мормоны, баптисты и мусульмане… и многие, кто вообще… не ходит на воскресные проповеди и не принадлежит никаким религиозным институтам… Банкиры и букмекеры, американцы и иракцы, евреи и палестинцы. У меня нет желания делать из них христиан, однако я хочу видеть, как они перерождаются в сыновей и дочерей моего Отца…“ „ Значит ли это… что все дороги ведут к тебе?“ „Вовсе нет… Большинство дорог не ведут вообще никуда. Но это значит, что я сам готов идти по любой дороге, чтобы отыскать тебя» (с. 228).
Эти утверждения тоже не имеют ничего общего с Библией. Напротив, Писание утверждает, что без познания Христа спасение невозможно. В Деян. 4:12 говорится, что «нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись». В 1 Тим. 2:5 апостол Павел настаивает, что «един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус». И Сам Иисус сказал: «Если не уверуете, что это Я, то умрете во грехах ваших» (Ин. 8:24). Ибо «не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем» (Ин. 3:36). И «неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия» (Ин. 3:18).
Про это я, собственно, уже писал выше. Гайслер не видит слов "пришедших из..." по отношению к перечисленным людям, не видит и куда они "приходят из" - к любви ко Иисусу (как и герой Янга), т.е. в истинную церковь, церковь святых, церковь спасенных. Гайслер требует от людей веры в Него (что, безусловно, правильно), не видя при этом, что вера есть низший в сравнении с любовью способ богообщения (ср. 1Кор, 13:13), а Иисус у Янга говорит именно о последней. Вера - лишь составляющая любви, если угодно - ее начаток. У нас есть как раз такие святые, "пришедшие из...", которые в гайслеровском понятии верой не обладали, например, обратившиеся (и, как правило, тут же сами казненные) палачи христиан. Для протестанта, пусть даже и знакомого и уважающего решения Вселенских соборов (интересно, всех ли или выборочно?) этот опыт, вероятно, мало что значит, но ведь мы-то - не протестанты. Так что и этот аргумент - мимо.

Заключение
«Хижина» дает читателю возможность прикоснуться к сегодняшней культуре — но только за счет искажения христианской истины Гайслеру так и не удалось этого доказать. Кто-то из читателей может найти в ней психологическую поддержку, но богословие этой книги способно причинить вред каждому, кто ее открывает Богословие Библии, на которую единственно уповает Гайслер, тоже немало кого сбило с пути - ибо "слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого" (Евр, 4:12). Однако Библию Гайслер почему-то не отвергает. В ней содержится превратное понимание Бога, Троицы, Личности и деяний Христа, природы человека, институтов семьи и брака (вот уж вопрос, который вообще не обсуждается!) и природы Евангелия Последний вопрос ни в книге, ни в данной статье не обсуждался, но упоминание его Гайслером меня, в общем-то, не удивляет (непоследовательность автора статьи, думаю, уже стала очевидна). Для тех, кто не был наставлен в здравом христианском учении Гайслер к ним, к сожалению, вряд ли относится, она крайне опасна. Она обещает читателю благую весть, но лишает его единственной подлинной Благой Вести (Евангелия) о Христе, пострадавшем за нас И это автору не удалось показать. В конечном итоге, подлинную свободу может дать только истина. Иисус сказал: «…познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8:32). Ложь может на время улучшить ваше самочувствие, но лишь до тех пор, пока вы не найдете истину. «Хижина» искажает многие важные христианские учения Осталось недоказанным ни одно из искажений. Она обещает людям преображение, но ей недостает преображающей силы Божьего Слова (Евр. 4:12) вероятно, это надо понимать в смысле: "не хватает цитат из Библии"; впрочем, мы об этом уже говорили и поддержки христианской общины (Евр. 10:25) и об этом тоже. С точки зрения богословия, эта книга — не «Путь паломника», а «Путь отступника». А я бы сказал только, что в ней есть не слишком удачные образы, могущие быть неверно истолкованными (что и происходит в данном случае), но и не более. Впрочем, всякий текст существует в прочтении. Посмотрев на краткие рецензии представителей протестантского мира, помещенные на той же странице, что и разобранная, я понимаю их опасения - они живут совсем в иной духовной ситуации. Однако все эти опасения дружно показывают: высказывающие их люди живут в столь ограниченном духовном мире, что Богу почти и не остается места для действия в нем. В житиях наших святых можно встретить и явления ангелов, и помощь Богородицы и святых, явления самого Спасителя - все это недоступно миру Гайслера, и довольно привычно для нас (у этого есть, конечно, и оборотные стороны, вызванные "неразличением духов", но в целом - это все же наш плюс). Для православного читателя, мню, в этой книге гораздо больше положительного, чем опасного. Мне очень понравилось, несмотря на то, что издательство явно сэкономило на корректоре-редакторе. Френдам рекомендую!