Грэнджер. Глава 17 (ок).

[beloebezmozgloe]

 

В том что Гарри смог сделать выбор и сделать его сознательно, мы убеждаемся еще раз в его беседе с «тенью» Альбуса – его братом Аберфортом, который, в отличие от Риты Скитер, знал недостатки директора как никто другой, как его второе «я». Но даже Аберфорт не может поколебать Гарри в выборе, который тот совершил на могиле Добби около моря:

«Гарри молчал. Ему не хотелось выказывать сомнения и неуверенность, терзавшие его в последние месяцы по поводу Дамблдора. Свой выбор он сделал, когда копал могилу для Добби. Он решил идти дальше по извилистой, опасной тропе, указанной Альбусом Дамблдором, смириться с тем, что ему сказали не все, что он хотел знать, решил не проверять, а просто верить. Ему не нужны были новые сомнения, он не желал слышать ничего, что могло отвлечь его от цели».

Роулинг говорит своим читателям, что ее «борьба по поводу религиозной веры и т.п.» «совершенно ясна» в ГПиДС. Но это не борьба скептика или школьника, начинающего пересматривать свою «механическую» веру. Это борьба того, кто понимает, что нет никакого точного знания, но неверие имеет последствия, а вера во многих смыслах продукт выбора. Видя, что случается с теми, чей выбор – «не верить» (или, употребляя слово, при помощи которого Роулинг противопоставляет Гарри и Волдеморта, «не доверять»), Гарри избирает веру и доверие. И это – именно тот выбор, которым обусловлены все различия.

Итак, если Гарри – это «каждый человек», а также «ловец истины», то мораль истории, если хотите, в том, чтобы верить. Но что в этой игре с моралью представляет собой Дамблдор? Бога? Церковь? Послушаем самого Дамблдора на «вокзале Кинг-Кросс»: «Ты можешь меня простить? — спросил он. — Сумеешь ли ты простить меня за то, что я не доверял тебе? Скрывал от тебя? Гарри, я ведь просто боялся, что ты оступишься там же, где и я. Я опасался, что ты повторишь мои ошибки. Я умоляю тебя о прощении, Гарри. Ведь я уже довольно давно понял, что ты намного лучше меня».

Это очень неприятная речь, если Дамблдор – Бог или Церковь. И я едва не предпочел психологическое объяснение в духе Фрейда «старик» директор, представляющий собой Сверх-Я. Но все же мне кажется, что «авторитет любви» или «духовный руководитель», даже «отец» – лучше. Путь перерождения Гарри из «человека Дамблдора» в его противника, а затем в моральный образец для Дамблдора (и даже его исповедника) – это и тяжелое испытание, и последствие борьбы за веру. В форме увлекательной истории нам преподносится урок: религиозная вера – это борьба и выбор, а существенная часть веры состоит в преодолении внутренних слабостей и внешних противников.

Если бы не решение, принятое Гарри на могиле, часть души Волдеморта победила бы в битве, а Волдеморт победил бы мир. Возможно, не менее важно услышать исповедь Дамблдора, его просьбу о прощении и освобождении и для того, чтобы понять, что духовные авторитеты – это тоже падшие люди со своими трагедиями и слабостями. Их недостатки не повод выбирать неверие или искушаться мирской властью.

В ГПиДС религиозная вера ее «ловца» – это результат трудной победы ежедневного выбора, и совершение этого выбора жизненно необходимо для такого типа людей, каким Гарри изначально был и каким он становится. Решение Гарри верить в Дамблдора несмотря на все доводы, питающие его сомнения и неверие, обеспечивает успех в том, чтобы не быть хоркруксом, и приводит к победе над Темным Лордом, хоть тот и обладает Старшей палочкой. Роулинг изящно, без единого шва соединяет в ГПиДС борьбу Гарри за веру и все то, что мы узнали о выборе из предыдущих шести книг.

Таким образом, ГПиДС – это аргумент в пользу выбора религиозной веры. На примере Добби Гарри осознает, что те, кто верит, отличаются – и в лучшую сторону – от тех, кто не верит (вспомним тетушку Мюриэль, Риту Скитер или Лорда Волдеморта). Роулинг в ГПиДС дает аргумент в пользу религиозной веры – несмотря на трудности и необходимость борьбы за нее. Но дает ли она какие-то рекомендации этой вере? Отвечает ли в ГПиДС христианским критикам, озабоченным тем, что книги о Поттере ведут к оккультизму?

 

За какую веру мы боремся?

Повествование в ГПиДС подвергает остракизму веру, считающую себя «духовной», но не «религиозной», веру в могущество власти, веру, предпочитающую личную выгоду преображению, а также ту, которая просто «лучше знает». Критики Роулинг, заявляющие, что ее книги содержат «мягкую» версию оккультизма, и утверждающие, что поттериана – это приглашение в культуру Нью-Эйдж, призыв к аморфной, иллюзорной вере, просто не читали или не поняли последний том эпопеи.

Большинство представлителей мира магглов, представленного в истории дядей, тетей и кузеном Гарри, озабочено материальным богатством, тем, что подумают о них окружающие, и собственным комфортом. В ГПиДС Роулинг показывает спектр возможностей к изменению для подобной категории людей. Дядя Вернон, бизнесмен, совершенно потерянный и неспособный что-либо увидеть за пределами ограниченного поля зрения, руководствуется предрассудками и собственным невежеством. Тетя Петуния, желая сказать Гарри на прощание что-то мягкое, предпочитает «быть выше» всех этих сантиментов. Однако Дадли, столкнувшийся лицом к лицу с дементорами (и увидевший под их влиянием самого себя, как он есть), смог избежать низости и избавиться от духовного бесплодия, которое в нем воспитывалось. Он поражает Гарри на прощание своим, пусть и неуклюжим, но искренним проявлением признательности. Кажется, что вся надежда связана исключительно с детьми – теми, кому и предназначена волшебная история про Гарри. За какую веру они смогут бороться, если не в игрушках и компьютерных играх содержится квинтэссенция человеческого существования? И колдовство или верования Нью-Эйдж – явно не то, что рекомендуют эти книги. Напротив, ГПиДС наглядно объясняет опасность оккультизма и Нью-Эйдж – в истории с хоркруксами и тремя Дарами смерти.

 

Хоркруксы и Дары смерти: оккультная магия, идолопоклонство и суетность Нью-Эйдж

В погоне за личным бессмертием Лорд Волдеморт использует убийства и темную магию. Это, несомненно, намек на «тайное знание» или гностическую духовность. Оккультистские претензии на тайный путь, эзотерическую мудрость, возвышающую над пустым экзотеризмом остального человеческого стада, изображены в лице астрологов-кентавров из Запретного леса в ГПиДС и представлении Темного Лорда о спасении – из повествования очевидно следует, что все они ошибочны, а чаще злы и бесчеловечны.

Слово «оккультный» происходит от латинского occultus, означающего «секрет» или «тайник». Книги о Гарри Поттере не дают никаких аргументов в пользу индивидуального спиритуализма или «тайной мудрости».

Кроме того, хоркруксы воспринимаются как нечто худшее, чем «оккультные объекты». Как уже говорилось в главе 7, создание хоркрукса (убийство человека и помещение части души в некий физический объект) – это и акт идолопоклонства или себялюбия, – того, что делают материалисты. Большинство из нас не сталкивается с оккультными практиками на уровне, более серьезном, чем выискивание своего дня рождения в газетной астрологической колонке. Однако я почти уверен, что у каждого из нас большая или меньшая часть души как бы вложена в наши вещи или собственные идеи. И часто мы тайно надеемся, что она сделает нас живущими вечно – в той или иной форме. Сделав хоркруксы средоточием греха и теневой стороной Гарри, Роулинг показала, что идолослужение и индивидуалистическое стремление к бессмертию – это ложная идея и эгоистическая духовность, и именно этого мы должны опасаться больше, чем оккультных обществ.

Создать хоркрукс и обеспечить себе бессмертие – вовсе не это стало самым большим соблазном для Гарри. Решение, ставшее поворотным пунктом всей книги, как мы уже говорили, – это предпочтение поиску Старшей палочки и собиранию комплекта Даров смерти уничтожения хоркруксов в соответствии с указаниями Дамблдора. После своей жертвенной смерти Дамблдор говорит Гарри на «вокзале Кинг-Кросс», что, устояв перед искушением Дарами, тот показал, что он «намного лучше» директора.

Мы можем быть уверены, что Дамблдор не шутит, поскольку он сам перед подобным искушением не устоял. Вообще каждый из трех величайших волшебников, действующих в семитомнике, – Геллерт Гриндельвальд, Альбус Дамблдор и Лорд Волдеморт – падают перед могуществом трех волшебных предметов, полученных, согласно легенде, братьями Певерелл от смерти, – Старшей палочкой (Прим - непонятно, почему очевидному переводу Elder wand - «Старшая палочка» изд-во Росмэн предпочло невразумительную «Бузинную»), Воскрешающим камнем и Мантией-невидимкой. По слухам, волшебник или волшебница, овладевшие всеми тремя Дарами, «победит саму смерть».

Естественно, великие волшебники искали те или иные Дары, особенно Старшую палочку (Палочку судьбы), подобно тому как Гитлер искал Копье судьбы, – для достижения оккультной власти и личной выгоды, во имя «общего блага» (Прим - «Копье судьбы» – копье, которым сотник Лонгин пронзил распятого Христа. Легенда гласит, что обладатель этого копья властен над судьбой, а потому никогда не потерпит поражения.) Обаяние Даров – вот то, что объединило Дамблдора и Гриндельвальда, привело к случайной смерти Арианы и решению Дамблдора никогда не стремиться к личной или политической власти. И тем не менее, он теряет всю свою решимость, как только понимает, что одним из хоркруксов стал Воскрешающий камень – смерть Дамблдора стала самым серьезным последствием его детской ошибки. Кольцо Певерелла было проклято, и только гений Северуса, создавшего приостанавливающее смерть зелье, предотвращает немедленную кончину директора.

В книгах показано, что даже как будто несерьезное обращение ищущих смысла жизни к Нью-Эйдж, игры в духовность приводят к смертельному концу.

Сивилла Трелони, преподаватель прорицаний, всегда представляется как самодовольная и вызывающая жалость сумасшедшая. Дамблдор намекает, что она остается в Хогвардсе только по причине его милосердия и для защиты ее от Лорда Волдеморта, жаждущего узнать точные слова настоящего пророчества. У нее есть поклонники среди студентов (все они столь же неумны, как и их наставница), но то пренебрежение, с которым с ней обращается Амбридж (а так же профессор Макгонагалл и Гермиона Грэнджер), отмечают ее как типичную психованную последовательницу Нью-Эйдж.

Историю о Дарах смерти Гарри, Рон и Гермиона узнают от Ксенофилиуса Лавгуда, для которого волшебная детская сказка, записанная бардом Бидлем, – это подлинная история, а отнюдь не фантазия. Ксенофилиус ищет Дары, для него это предмет веры в духе Нью-Эйдж, практикующего методы нумерологии, астрологии и чтения карт Таро, которые, как говорят, открывают путь к личному просветлению.

Хотя Лавгуд, как и профессор Трелони, фигура комическая и ничтожная, он «освящен» своими верованиями и притязаниями. Он претендует на роль «сверх-ловца», лидера абсурда и контркультуры, однако, когда пришло время проверки на деле, его принципы оказались бессодержательной позой. Сивилла, по крайней мере, приняла правую сторону во время битвы за Хогвардс. Ксенофилиус (между прочим, его имя означает «друг чужого») пытался остановить Гарри, Рона и Гермиону, когда они пришли к нему в башню-зиккурат (Прим - зиккурат на самом деле подразумевает пирамидальную форму, в книге же дом Лавгудов описан как «громадный черный цилиндр»): он надеялся, что сможет задержать их – ради дочери, которую Вкушающие смерть забрали в тюрьму, чтобы обеспечить молчание и прокорность Лавгуда.  Нью-эйджерское щегольство приводит его на путь Питера Петтигрю.

Борьба за веру и то, насколько важен выбор веры, – центральные темы ГПиДС. Нельзя верить просто во что-то «духовное» или идеологическое. Секуляризм, оккультизм, верования в «духовные пути» ослепляют сердца и ослабляют характер людей. Самое большое достижение Гарри в ГПиДС – его выбор пути веры и смирения, а не личного могущества и оккультного просветления. Но во что именно он верит и чему доверяет?